Без рубрики

Agora-гора

Как ни печально, но модернистский проект в градостроительстве обернулся провалом. Ни жрецы СИАМ, ни их ученики не смогли создать полноценную модель города, удобного для жизни людей. Немногие из новых поселений, строившихся в пятидесятые-семидесятые годы, могут похвастаться привлекательной средой обитания. Застройка этих поселений либо уныло безлика, либо чрезмерно агрессивна, так что жить в ней могут лишь те, кто способен полностью отрешиться от действительности.
[thumb]/files/u11/9d696fa11690ee4f1089af4e60f60bca.png[/thumb]
К таким городам можно отнести «спутники» Амстердама – ближний Алмере и дальний Лелистад, которые были построены на отвоёванных у моря землях провинции Флеволанд. Оба сателлита застроены преимущественно малоэтажными домами и отличаются невысокой плотностью. Пригородный характер усиливает чёткое функциональное зонирование – разделение жилья, транспорта и озеленённых пространств. Разумеется, между спутниками есть и отличия. Алмере, благодаря близости к Амстердаму и Утрехту, испытывает динамичный прирост населения (на сегодняшний день около 180 тысяч человек ), который подтолкнул муниципалитет приступить к масштабной реконструкции городского центра [подробнее об этом: АВ №4/2006. Иван Невзгодин. Almere-Алмире: новый город или антитеза городу?]. Число же жителей Лелистада (порядка 70 тысяч) до недавнего времени увеличивалось не значительно.
Своим названием Лелистад обязан выдающемуся инженеру и министру водных ресурсов и транспорта Нидерландов Корнелису Лели. Под его руководством в стране был осуществлён грандиозный проект по строительству защитных дамб, превративших глубокий морского залив Зюйдерзее в пресноводное озеро Эйсселмеер. С 1918 по 1968 гг. было намыто более 1000 км2 польдеров, образовавших целую провинцию Флеволанд. Город, первая очередь которого вступила в строй в 1967 году, задумывался как административный и экономический центр новообретённых земель. Однако специалисты, занимавшиеся территориальным планированием, просчитались, и Лелистад, несмотря на свой «столичный» статус, остался чисто «спальным» поселением, лишённым прочных экономических связей с окружающим регионом. Из «магнитов» известен лишь торгово-развлекательный парк «Батавия Стад» – огромный магазин при фабрике, стилизованный под приморскую деревушку XVII века с верфью, со стапелей которой в 1628 году был спущен первый корабль Ост-индской компании, городской стеной и т.п. историческими и квазиисторическими сооружениями. Этот «аттракцион» ежегодно привлекает 2 миллиона человек со всей Голландии и сопредельных стран. В остальном же, чужаку в Лелистаде делать особенно нечего.
[thumb]/files/u11/3c670c304e7d3122c1d7e795cb04d55b.png[/thumb]
В последние годы город начал стремительно расти. Близость к Амстердаму (полчаса езды на электричке) и низкие цены на офисы и жильё делают его привлекательным для проживания – даже в большей степени, чем Алмере, расположенный на полпути к метрополии. Ожидается, что в ближайшие годы число жителей Лелистада достигнет 100 тысяч человек. В связи с ростом населения становится актуальным обновление городского центра, не соответствующего потребностям столь крупного поселения.
Для решения проблемы горсовет Лелистада заказал бюро West 8 разработку проекта новой планировки центрального района. Застройка городского ядра (генплан которого был разработан корифеем голландского градостроительства Корнелисом ван Эстереном) чрезвычайно разреженна, здесь сохранилось много пустырей и полуосвоенных участков, большая часть зданий морально устарела.
В основе планировки, относящейся к 1960-м годам, лежит диагональная решётка из пешеходных улиц, на которые выходят 4-этажные жилые дома с магазинами в первом этаже. Строительство центральной части Лелистада пришлось на то время, когда зодчие, находившиеся под влиянием необрутализма предшествующих десятилетий, стремились к созданию скромной по масштабу и дробной по форме застройки. Приоритет отдавался социальному жилью, строительство которого велось на средства государства и муниципалитета. В силу этих причин городской центр выглядит серым и безликим.
Помимо прочего план West 8 предусматривает значительное уплотнение застройки (в разумных пределах) путём строительства «харизматичных» жилых, общественных и офисных зданий, которые должны наполнить жизнью рыхлую ткань городского ядра. Не меньшее внимание уделяется комплексному благоустройству открытых пространств (площадей, бульваров и скверов и т.п.), что является «коньком» голландского бюро.
[thumb]/files/u11/5ff853a88967aeacfb75b351515a332c.png[/thumb]
Одно из первых и самых значимых зданий в этом ряду – театр «Agora», возведённый по проекту Бена ван Беркеля и его коллег по UN Studio. Новое сооружение, обошедшееся 20 млн евро (при общей площади 5890 м2), построено на месте одноимённого культурного центра, устаревшего физически и морально.
Внешне театр напоминает жёлто-оранжевую «гору» – металлическую оболочку изломанной, кристаллической формы, в которую вкраплены поверхности стекла. Складчатый «кожух» накрыл все помещения театра включая громоздкую сценическую коробку. Оттенки жёлтого, оранжевого и красного, в которые выкрашены грани, контрастируют с серо-бурым окрасом городской застройки, выделяя театр на фоне безликого окружения и делая его заметной частью плоского ландшафта. По словам архитекторов, канареечная расцветка воспроизводит цвета предзакатного неба над Лелистадом и Эйсселмеер.
Гранёная форма оболочки имеет вполне прагматическое происхождение: в театре два зала, которые должны быть максимально отдалены друг от друга, чтобы не ухудшать акустику. «Кожух» помог избежать дробления композиции, сохранив цельность единого объёма и, соответственно, образа здания, по статусу обязанного быть заметным.
Оболочка составлена из металлических панелей трёх видов: гладких, ребристых со стоячими фальцами, а также перфорированных. Такое разнообразие материалов делает оболочку ещё более пёстрой и живописной.
Главный вход в театр расположен не со стороны центральных кварталов, а с периферии, широкого кольцевого бульвара, опоясывающего городское ядро по периметру и служащего зелёным «буфером» между ядром и окружающей территорией. К городу же (точнее, к торговой площади) обращён практически глухой фасад. Странное на первый взгляд решение объясняется тем, что в скором времени на соседнем участке будет возведено здание, которое заполнит «лишнее» пространство.
«Периферийный» фасад, прорезанный широкими поверхностями витражей, более приземист. Из-за того, что два нижних этажа глубоко вдавлены внутрь, при вечернем освещении может показаться, что здание парит над землёй. Задний же фасад, обращённый к центру, практически полностью глухой; отдалённо он напоминает берлинскую филармонию Ханса Шаруна, хотя гранёная форма, скорее всего, имеет иное происхождение. Возможно, она является переосмысленной версией диагональной планировки центральных кварталов Лелистада; возможно, мы имеем дело с продуктом компьютерной эстетики – 3D-моделью криволинейного тела, сознательно не проработанной до гладкого состояния.
Вход обозначен неким подобием расщелины, образованной отступившими вглубь здания оранжевыми панелями фасада и затягивающей посетителей внутрь. Минуя кассы и гардероб, зрители сворачивают круто вправо и оказываются в центральном фойе; здесь цветовая гамма резко меняется на белый и карамельно-розовый. На смену гранёным плоскостям стального панциря приходят плавные, текучие формы парадной лестницы, изгибающейся внутри вытянутого по вертикали трёхсветного атриума. Динамизм внутреннего пространства усиливают наклонные плоскости витражей, которые как бы продолжают движение лестницы.
Стены фойе большого зала оклеены обоями, рисунок которых имитирует фактуру ткани – от первоначального намерения обить стены плюшем пришлось отказаться из экономии. Фальш-потолки, испещрённые точечными светильниками, воспроизводят рисунок складчатой оболочки; они представляют собой щиты, набранные из параллельных реек, каждый из которых имеет неправильную многоугольную форму. В результате рейки в соседних щитах стыкуются под произвольными углами, образуя живописный узор. Внутренние поверхности перил выполнены из перфорированного гипоскартона, который помимо прочего поглощает лишние звуки. По мере приближения к входам в зал освещение становится более ярким, а сами входные ниши выделяются цветом на фоне белых стен.
Интерьеры большого зала оформлены в багрово-красных тонах, в которые окрашены поверхности стен и подвесные потолки, а также все 753 кресла. Эта цветовая гамма, характерная скорее для классицистических зданий, в данном контексте выглядит несколько неожиданной, однако вполне уместной. Сцена оборудована опускающейся платформой, расположенной по её краям. Платформа эта либо превращается в оркестровую яму, либо служит продолжением сценического пространства или местом дополнительных зрительских мест. Стенам и потолку зала придана складчатая форма, корреспондирующаяся с гранёными поверхностями наружной оболочки, здесь как бы вывернутой наизнанку. Однако в интерьере деревянные, обитые тканью складки играют роль акустических панелей, искусно скрывающих техническую начинку.
На третьем этаже расположен малый зал-студия. Его прямоугольное пространство, легко трансформируемое, предназначено для экспериментальных постановок. Ряды сидений сдвигаются к одной из стен, высвобождая обширное универсальное пространство. На этом же этаже, с западной стороны расположены три полифункциональных помещения, которые могут использоваться как отдельно, так и объединяться в один просторный конференц-зал.
Список функций театра дополняют офисы, артистические уборные и технические помещения. Наряду с тремя общедоступными холлами в театре есть и артистическое фойе, отделанное тёмным деревом. Оно расположено на антресольном уровне прямо над входом, и актёры через наклонный витраж могут наблюдать за прибывающей публикой. Все же прочие сотрудники театра оказались заложниками архитектурного замысла: чтобы сохранить цельность внешней оболочки ван Беркель и его коллеги скрыли окна кабинетов перфорированными листами – свет они пропускают, но смотреть сквозь них неудобно.
Сегодня «Agora» смотрится инородным телом, не вживлённым в городскую ткань. Однако вскоре на пустырях вокруг будут возведены новые здания, и этот «бриллиант» получит, наконец, свою оправу.

Василий Бабуров
Фото Christian Richters

Отправить ответ

avatar
  Подписаться  
Уведомление о