Без рубрики

БЕЗАЛЬТЕРНАТИВНО. ПО ИТОГАМ МУФ-2014

О повестке МУФ Прежде всего, поделюсь соображениями относительно повестки Московского урбанистического форума-2014, состоявшегося в середине декабря. Как обычно, исключительно широкий диапазон – от проблематики городской среды и взаимоотношений городской экономики и культуры до электронного правительства. Только теперь еще раздвинуты и географические границы – от столицы в направлении регионов. В то же время налицо явная несбалансированность урбанистического дискурса – безраздельно превалируют транспортная инфраструктура и общественные пространства, вокруг которых вертится нынешняя практика проектирования и строительства, причем не только в Москве. На заднем плане маячат культура, здравоохранение, промтерритории. Практически отсутствует целый ряд тем, без которых современное целостное профессиональное видение города немыслимо, а именно — инженерная инфраструктура, социальное жилье, историко-культурное наследие, наконец, собственно архитектура. Эти сюжеты не менее актуальны для столицы и регионов, чем те же транспортные проблемы и уж, во всяком случае, тематика общественных пространств.
Внутри экспозиционной части Форума – три фокуса. Это презентации исследований «Глобальные города и национальные государства» (рук. Г.Кларк, Т.Мунен), «Борьба за горожанина: человеческий потенциал и городская среда» (рук. А.Высоковский, И.Курячий) и «Стратегический мастер-план: инструмент управления будущим» (рук. В.Мельникова, А.Муратов), подготовленные специально к Форуму.

«Глобальные города и национальные государства» Г.Кларк и Т.Мунен фиксируют новый цикл во взаимоотношениях глобальных городов и национальных государств. Глобальные города нуждаются в помощи национальных правительств, чтобы справиться с болезнями роста – от инфляции и перенаселенности до реконструкции городской среды. То есть авторы придерживаются умеренной, центрирующей позиции, не принадлежа к числу сторонников замещения национальных государств властью корпоратократии — ТНК и ТНБ, теснящих на исторической арене национальные государства – достояние Вестфальской системы.

В то же время анализируя феномен глобальных городов, авторы видят одни плюсы: это и установление международных связей, и доступ к мировым рынкам, и повышение специализации и производительности, и предоставление преимуществ другим городам, и привлечение талантов и инвестиций, и развитие положительных возможностей городских кластеров и др. А вот минус – один-единственный, для приличия: глобальные города не всегда убедительно демонстрируют выгоду, которую приносит другим городам их развитие (а как же быть с предоставлением преимуществ?). О том, что с приходом эпохи макрорегионализации на смену глобализации само явление глобальных городов ставится под сомнение или, по крайней мере, подлежит перезагрузке – не говорится.
Интерес представляют выделенные авторами проблемы Москвы, ее достижения и проекты-катализаторы. Среди первых – перенаселенность, транспортная проблема и отсутствие модели пространственного развития. Также признается, что отсутствие аналогичных стратегий в регионах можно считать проблемой в том числе самой столицы. В урбанистической повестке – реструктуризация городского окружения и реализация таких программ, как Москва-река и Новая Москва. Заметим, что мэр Москвы по-настоящему серьезную проблему видит лишь в санкциях со стороны наших западных партнеров, так что перечень Г.Кларка и Т.Мунена выглядит достаточно представительным

К достижениям Москвы авторы относят такие показатели, как 14-е место по количеству сетевых компаний глобальных услуг или 8-е место по зарубежным инвестициям с нулевого цикла. К этому можно добавить 2-е место после Пекина по темпам роста экономики – предмет особой гордости московских властей.

Что касается проектов-катализаторов, то это мундиаль, Москва-река и Сколково. Ожидаемый набор – авторы с готовностью солидаризируются с тем, что делается в современной Москве, в том числе в градостроительной сфере. Кстати, многие зарубежные эксперты-гости Форума не видят бросающихся в глаза дисфункций и диспропорций, характерных для столицы, а если что и видят, то это сугубо частные проблемы.
Развернутый критический анализ предлагаемого Г.Кларком блока рекомендаций, адресованных Москве на ее пути превращения в глобальный город, см. здесь.

«Борьба за горожанина: человеческий потенциал и городская среда» Авторский коллектив под руководством А.Высоковского и И.Курячего выявил группы российских городов, обеспечивающих для населения высокий уровень привлекательности, сопоставимый (и даже в ряде случаев, если верить приводимым данным, превосходящий) со столичным, и группы городов, не вполне отвечающих ожиданиям горожан. Авторы пытаются определить, какими путями достигается эта привлекательность. В основу работы положено сопоставление показателей человеческого потенциала с привлекательностью городской среды и определено, за счет чего она повышается или, наоборот, понижается. Кроме того, эти два параметра соотносятся с миграционными процессами.
Основные выводы исследования — о связи индекса человеческого потенциала и качества городской среды, и далее — связи человеческого потенциала и привлекательности жизни в городе и – соответственно – связи качества среды с положительной демографической динамикой. Авторы демонстрируют вымывающее действие Москвы и Санкт-Петербурга на прилегающие территории – индекс человеческого потенциала городов центральной части России оказывается искусственно заниженным. Удовлетворенность горожан качеством городской среды коррелирует со сбалансированностью основных показателей, описывающих человеческий потенциал городов. Выявлена взаимосвязь ИЧП и строительной активности, в том числе объемов жилищного строительства. Выделены основные проблемы, волнующие жителей того или иного города – от безработицы до транспорта и дефицита учреждений торговли и культуры. Делается вывод, что безотносительно к качеству городской среды региональные центры наполовину пополняются за счет собственной провинции.

Пара замечаний. Выявлена взаимосвязь городов с низким ИЧП и промышленной развитостью и наоборот — этот вывод выглядит наиболее уязвимым в свете последних общемировых реиндустриализационных трендов и в перспективе вхождения в Шестой ТУ. Впрочем, авторы указывают на необходимость дифференцированного подхода к традиционному и высокотехнологичному производствам. Кроме того, они относят к новой экономике такие виды деятельности, как финансовая, брокерская, страховая и т.д., которые должны решительным образом сократиться по всему миру с уходом финансового капитализма с исторической сцены. Их впору называть отраслями не новой, а старой экономики.

Помимо этого, выявлена связь городов-лидеров по ИЧП с модернизацией авиаузлов, развитостью интернета и социальных сетей, распространением социальных инноваций и пр.
Выскажем соображение, относящееся к практике обработки больших массивов статистических данных. Была бы нелишней дополнительная аналитическая работа по выявлению действительных причин ряда обнаруживших себя аномалий типа попадания Омска, Перми или Калуги в нижнюю часть списка городов или, скажем, Махачкалы, Улан-Удэ или Ставрополя — в верхнюю. Так, с городом-лидером Белгородом с его высоким человеческим потенциалом и положительной миграционной динамикой все понятно: здесь стимулирующую роль играет социально ориентированная политика губернатора и мэра – от развития малоэтажного жилищного строительства и поддержки молодых семей и многодетности до развитого территориального самоуправления и ограничения нежелательной иммиграции (данному кейсу посвящен отдельный раздел исследования). А вот попадание в лидеры Ставрополя с его единственной школой, построенной за пятилетие, многолетним вынужденным миграционным давлением с юга и т.п. заставляет задуматься о каких-то неочевидных мощных привходящих факторах и влияниях либо о возможных искажениях в ходе измерения.




«Стратегический мастер-план: инструмент управления будущим» Авторы проанализировали значительный по объему иностранный – как западный, так и восточный — опыт стратегического мастер-планирования. На этом основании сформулированы основные характеристики и особенности стратегического мастер-плана по сравнению с генпланом как документом оперативного планирования, с которым он должен находиться в отношениях взаимодополнительности. Также рассмотрен вопрос о соотношении стратегического мастер-плана и стратегии социально-экономического развития. Проговорены пространственные рамки мастер-плана и генплана.
Методички по изготовлению стратегического мастер-плана принципиально не существует – это в большей степени творческий, рамочный и – одновременно — политический, нежели технический или юридический документ. Холистичность взгляда совмещается с избирательностью – мастер-план фокусирует внимание на отдельных, наиболее важных сюжетах и темах, что не может не носить субъективного характера. Проектная и управленческая составляющие соприсутствуют в одном документе. Стратегический мастер-план предполагает возможность сосуществования нескольких стратегических альтернатив. Может включать первоочередные меры, в том числе носящие пиар-характер (с этим у нас все в порядке). Является инструментом не только планирования, но и коммуникации, чему способствует его доступность для восприятия «человека с улицы». Инструментальная роль генплана, согласно А.Муратову, сводится к пяти позициям: координации, прогнозированию, вовлечению, маркетингу, политике.

Внутри предлагаемой 3-уровневной системы пространственного планирования – долго-, средне- и краткосрочного – в России сегодня по факту отсутствует верхний уровень, связанный с формированием собственно стратегии пространственного развития. Авторы предусмотрительно не доискиваются фундаментальных причин такого отсутствия, связанного прежде всего с четвертьвековым господством и вертикальным взлетом в последние два-три года – привет 1990-м — неолиберальной идеологии с ее зацикленностью на дне сегодняшнем и принципиальным отказом от целеполагания. А это дефект родовой, он, наряду с отбрасыванием за ненадобностью гарантированной Конституцией РФ социальности, скорее всего непреодолим в рамках существующей социально-экономической матрицы: в России никакая система с серединки на половинку не работает.
Конкретными результатами исследования можно считать ряд формализаций типа технологической схемы процесса разработки мастер-плана столицы – от Постановления Правительства до утверждения и информирования о ходе реализации мастер-плана – и вариантов (программы-минимум и программы-максимум) интеграции стратегического мастер-плана в систему градпланирования столицы. В последнем случае, в рамках программы-максимум, в качестве документов 2-го уровня вместо генплана появляются СТП Москвы и СТП 12 планировочных зон — административных округов, что наследует идеям генплана 1971 г. Это потребует внесения коррективов в существующее законодательство.

В исследовании имеется исторический раздел, в рамках которого представлена выстроенная эволюционная цепочка генпланов Москвы советского и постсоветского времени. Концептуальные прорывы – речь идет о генпланах 1923, 1925, 1935 и 1971 гг. – все чаще уступают место идеологии «малых дел» с ее бескрылой технологичностью. Очевидно, на нынешнем этапе эта логика вновь должна уступить место дедуктивному подходу.

Однако этому перерыву постепенности не может не предшествовать ряд событий. Попробуем обозначить их пунктирно:
1) перезагрузка социально-политической и экономической системы;
2) формулирование и легитимизация национальной идеологии и принятие новой Конституции;
3) конструирование образа желаемого будущего – для жителей всей страны, не только столицы – с заданием коридора ограничений (социально-экономических, ресурсных, исторических, геополитических, демографических, технологических, экологических и пр.);
4) осознание Московского региона, во-первых, в качестве ядра россиецентричной мир-экономики в лице Евразийского союза — помимо политического центра собственно нашей страны, а во-вторых, как одного из элементов системы расселения, требующей принципиальной реорганизации;
5) разворачивание основных векторов ее развития с направлений восток-запад и периферия-центр на противоположные, что не может, в частности, не повлечь за собой дезавуирования проекта Новая Москва – выдающегося образчика строительства «в полях». Кстати, авторы жестко критикуют такого рода «полевые» практики, однако вынужденно философски относятся к прирезке и освоению земель на юго-западе.

Еще одно замечание частного характера относительно обозначенных авторами т.н. инициаторов разработки генпланов столицы, сведенных к отдельным персоналиям. Вряд ли такое инициирование со стороны того или иного политического деятеля – будь то Ленин, Сталин или Хрущев – достоверно верифицируемо (подпись под соответствующим постановлением не более чем формальность). В каких-то случаях это наверняка мифотворчество — исторические спекуляции и домыслы, нередко недобросовестные. Хотя «хитрый план», вынашиваемый авторами, вполне прозрачен – освятить стратегический мастер-план именем мэра, а может, чем черт не шутит…

Об идеологии МУФ МУФ предшествовал Пермский инженерно-промышленный форум «Экспертная сборка», состоявшийся в начале ноября. По итогам ее увидели свет «Пермские тезисы-2014», подготовленные «Знаниевым реактором» во главе с С.Переслегиным. Помимо прочего там приводится таблица, описывающая параметры уходящей эпохи и сменяющей ее новой – по сути, до- и посткризисного мира. Основные векторы — от неоколониализма к инфраколониализму; от постиндустриализма к неоиндустриализации; от глобальной экономики к локализации и многоукладному кластерному хозяйству; от конвейерного производства к мелкосерийным партиям; от информационного мира к когнитивному миру смыслов; от менеджмента к аналитике как основе управления; от технологического, или процедурного, к инженерному подходу с приоритетом продукта; от коротких, инвестиционных, к длинным, проектным, деньгам; от мировых к сложным городам; от экономики потребления к экономике больших проектов; от комфортной среды, созданной образами Голливуда, к комфортной среде, созданной трудом и мышлением.

Так вот, идеология МУФ смещена в левый столбец таблицы. Пусть какие-то подвижки, к примеру, в направлении новой индустриализации и декларируются с подачи мэра, в своих выступлениях на Форуме не один раз возвращавшегося к этой теме. Однако, как ни пытайся перескочить с одной колеи на другую – вряд ли получится: уж больно они разнесены, да еще и перпендикулярны друг относительно друга. Принципиально не перекрашиваемо – нельзя выхватить из целого один какой-то фрагмент, потом другой, что-то спешно, на коленке подрихтовать-подгрунтовать — и оказаться «в тренде». Идеологические конструкты не подлежат не только косметическому прихорашиванию, но и реконструкции – по крайней мере, в данном случае. Да и кадры – не переучиваемы.
Можно сказать, в основе вышеуказанных исследований лежит легкое допущение относительно инерционного характера развития сложившейся социосистемы – якобы «завтра будет как сегодня». Уже простому человеку очевидно, что это не соответствует действительности — финансовый капитализм во всем мире и в России как его периферии или полупериферии в самое ближайшее время ждет структурный слом. Мир приблизился к краю обрыва – рост американского внешнего долга вышел в режим с обострением, тогда как экономики стран азиатского региона испытывают не прекращающийся рост, забрезжили очертания Шестого ТУ, по всему миру множатся инициируемые уходящим мировым гегемоном очаги управляемого хаоса, грозящие слипнуться в единый общемировой конфликт. Однополярность трещит по швам.

Какой бы сценарий не реализовался – будь то самый оптимистический или, наоборот, пессимистический, социально-политическую систему ждет фазовый переход в новое агрегатное состояние, при этом не исключена пошаговая деградация техносферы, неминуемы смена экономической модели, реконфигурация и ребалансировка системы расселения, кардинальное изменение образа жизни, структур повседневности, паттернов городской среды, а значит – решительный пересмотр самого образа, алгоритмов и предмета градостроительной и архитектурной деятельности. Переформатирование мировых городов, не говоря уже о подвижках в соотношении человеческого потенциала, качества городской среды и миграционных процессов, равно как и об изменении повестки и содержания мастер-планирования столицы и других российских городов, оказываются «ниже по списку», так скажем, частными случаями этой всеохватной трансформирующей динамики.

Заявленное управление будущим может стать реальностью, если субъект стратегического действия владеет не только и не столько технологической картой, сколько адекватной картиной мира. Имеется в виду карта развивающихся в мире мегатрендов, равно как и исторических закономерностей функционирования и развития самого управляемого объекта в совокупности внешних связей. Главное же — у него перед глазами должен быть тот самый образ конструируемого будущего, притягивающего настоящее. Это все помимо стратегии социально-экономического развития и знания возможностей ресурсной базы, в том числе перспективных. А сегодня пока что мы послушно следуем в фарватере вышедших в тираж идеологических фейков, в данном случае – постиндустриалистских, родом из второй половины ХХ в. Фактически вычерчивая на бреющем полете подвисшую траекторию, из-под которой давно выбиты опоры.

У экономистов и политологов есть Санкт-Петербургский экономический форум, Красноярский форум и т.п. ивенты — а есть МЭФ. Интеллектуальная альтернатива, поддерживаемая в пику первым промышленниками-несырьевиками – типа К.Бабкина, Е.Корчевого, В.Боглаева. Им внятен собственный интерес, и они вкладываются в немейнстримные экономические мероприятия. А терпланирование-градостроительство-архитектура – для них это где-то там, далеко и непонятно. Как минимум, вторые производные от экономики.

Так что альтернативы неолиберальным проекциям в нашей профессии нет. Прежде должна смениться общая рамка. После чего, как водится в России, старое «слиняет в три дня» (В.Розанов). Дай-то Бог, чтобы минуя эксцессы «политико-правового подавления» (А.Фурсов)…

Отправить ответ

avatar
  Подписаться  
Уведомление о