Программа пространственного развития страны с точки зрения политологии

Вышла фундаментальная статья профессора ВШЭ Д.Евстафьева «Пространственное развитие России как вызов», в которой известный политолог расставляет приоритеты пространственного развития исходя из геополитических и геоэкономических оснований.

С самого начала автор берет быка за рога, обращаясь к теме последствий надвигающегося экономического цунами: «Развитие глобальной экономической ситуации, ожидания серьезного экономического кризиса, который, начавшись в финансовом секторе, может затронуть все отрасли и секторы глобальной экономики, инициировав глубочайшую трансформацию всей экономической архитектуры, ставит вопрос об адекватности существующей структуры внутренних экономических связей в России и в целом — структурной и пространственной организации экономики». Он вынужден констатировать отсутствие у российской экономической элиты стратегического понимания перспектив развития глобальной экономики и последствий геоэкономических и технологических изменений для российской экономики.

Д.Евстафьев указывает, что для России вследствие грядущего тектонического слома возникает реальный риск оказаться на обочине глобальных экономических процессов и быть включенной в процессы нового экономического роста даже не как «полупериферия», как это было в последние 40 лет, а как периферия, утратив возможность влиять на развитие ключевых технологических цепочек, одновременно являющихся цепочками добавленной стоимости. «Это геоэкономическое поражение окончательно закрепит преимущественно сырьевой характер российской экономики и „офшорную“ модель позиционирования российского бизнеса, основанную на реинвестировании монетизированной ренты за пределами российской экономики».

Д.Евстафьев приводит цитату из Послания Президента РФ Федеральному собранию о необходимости разработки программы пространственного развития России. «Это заявление является в социальном блоке послания одним из немногих элементов, который можно отнести к стратегически значимым, выходящих за рамки „работы над ошибками“ по вопросам экономического и социального развития», — комментирует автор.

«Вопросы пространственного развития обозначают готовность Кремля не только к среднесрочному системному планированию, но к комплексности решения проблем, когда системность подхода должна компенсировать неэффективность конкретных исполнителей. Значимость такой трактовки особенно очевидна на фоне раскритикованной ранее «Стратегии пространственного развития Российской Федерации до 2020 года» (на самом деле, до 2025 г. — Ред.).

Далее он перечисляет основные проблемы СПР РФ — концептуальность, оторванность от реальных процессов и ориентированность на решение в основном бюрократических задач, герметичность относительно геоэкономической ситуации, полагание долгосрочной неизменности архитектуры глобальной экономики и механизмов инвестиционных процессов. Заметим: странным образом ничего не говорится об агломерациях vs остальное пространство страны и появлении акцента на развитие транспортного каркаса вне какого-либо реиндустриализационного целеполагания.

Автор считает, что программа пространственного развития может быть эффективна, только если будет восприниматься и использоваться в качестве инструмента среднесрочного (вопрос: почему средне-, а не долгосрочного с учетом инерционности пространственных процессов? — Ред.) планирования экономических и социальных трансформаций, а также обеспечения этих трансформаций ресурсами, формируемыми не только на основании коммерческого понимания эффективности тех или иных экономических действий или проектов, но и на основании спланированных общегосударственных интересов.

По его мнению, ряд существующих в России олигархических кланов дозрел до перехода к новой, «постофшорной» модели развития и социально-политической легализации. «Участие в Программе пространственного развития поможет отделить «ответственные» лоббистско-олигархические группировки от «офшорной аристократии», стремящейся сохранить традиционную парадигму экономического поведения, и в этом смысле будет враждебна интересам «не только по операционным соображениям (коррупция), но и по стратегическим. А значит, должна быть в той или иной форме политически и социально «утилизирована». Иначе говоря, Д.Евстафьев придает Программе пространственного развития особое политическое значение.

Программа должна быть нацелена на формирование новых центров кристаллизации и институционализации экономических тенденций и экономических интересов, способных эти тенденции организовывать и взаимоувязывать. Она может и должна стать основой для второго, «стратегического» контура управления экономическим развитием страны.

Среди практических направлений автор называет следующие:

• Прикаспий как единственный операционно и политически доступный для России перспективный центр экономического роста, уязвимый с точки зрения возможной военно-политической дестабилизации;
• Восстановление экономической и социально-образующей роли территорий в бассейне Волги, также взрывоопасных вследствие тенденций политического регионализма и автономизма. Автор говорит о вписанности Приволжского региона в глобальные процессы. И акцентирует сдвиг центра экономического развития на Восток в условиях отсутствия благоприятных тенденций на Западе;
• Условием обеспечения встраиавания России в логистические проекты по вектору Север-Юг оказывается ускорение процессов социально-экономического развития территорий Южного Урала. Что должно содействовать созданию нового индустриального ядра как предпосылки геополитического и геоэкономического переформатирования на Среднем Востоке, становящегося сердцевиной глобальных геополитических процессов уже в краткосрочной перспективе;
• Создание нового фокуса экономического роста в пространстве за Омском;
• Формирование нескольких новых фокусов экономических и социальных процессов в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, выстроенных на новой технологической основе;
• Умеренная реиндустриализация Центрального региона, в особенности областей к востоку и юго-востоку от Москвы, с целью снижения социального давления на столичный регион;
• Московская агломерация должна избавиться от избыточной сервисности и рекреативного характера экономического развития, порождающих социально опасные диспропорции. Чему мог бы способствовать перенос административного центра Центрального федерального округа из Москвы в один из городов Центрального региона за пределами Московской области с формированием вокруг него административной и обеспечивающей инфраструктуры макрорегионального значения;
• Перевод процессов развития Арктики в среднесрочный, постепенный и максимально комплексный режим с достижением максимального уровня инфраструктурной обеспеченности региона. На нынешнем этапе принципиально военно-политическое и инфраструктурное обеспечение суверенитета в регионе и только затем — достижение неких формальных показателей развития.

Как считает Д.Евстафьев, данные направления пространственной политики осуществимы на нынешнем уровне развития государственной системы России. Для него приоритетными остаются политические основания: с его слов, практическая реализация Программы пространственного развития может стать элементом процесса формирования нового «посткрымского» консенсуса на уровне экономически и социально вовлеченных слоев населения и элиты.

Иллюстрация: Игорь Шапошников.