ОБРАЗ БУДУЩЕГО — РАССЕЛЕНЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ОПЕРЕЖАЕТ ЭКОНОМИЧЕСКУЮ?

Следующий номер «АВ» будет посвящен перспективам расселения, территориального планирования, градостроительства. Подборку круглых столов, интервью и статей ведущих российских специалистов предваряет редакционная статья главного редактора журнала Дмитрия Фесенко. Данная публикация выступает в качестве анонса готовящегося выпуска «АВ».

Мир сегодня, как пел В.Высоцкий, пребывает на сгибе бытия, человечество переживает фазовый переход к посткапиталистическому будущему. Что нас ожидает, когда волна схлынет? Все более отчетливо вырисовывается альтернатива: кастовое общество с элементами рабовладельческого строя как логическое продолжение неолиберального трека и более демократический, социально и национально ориентированный вектор.

В рамках кастового общества расселенческая модель оказывается производной от социально-политической и экономической. Социальная структура — касты элитариев, «золотого миллиарда» (на самом деле, «золотого миллиона» и обслуживающего его миллиарда или полумиллиарда), и остальных, в перспективе отличающихся от первых в том числе видовыми признаками. Организационно-управленческая модель — электронный концлагерь, опережающим аналогом которого является система социального кредита в Китае, где цифровые технологии вошли в резонанс с конфуцианской культурной матрицей. Подмандатное население стягивается в мегаполисы, способные обеспечить оптимальный социальный контроль и в этой связи являющиеся преимущественной формой расселения. Вокруг этих регион-государств, или регион-экономик с размерностью от 5 до 20 млн жителей, по К.Омаэ, формируется буферная зона, отделяющая золотой миллиард от окружающего инферно — мира социального неблагополучия, нищеты, непрекращающихся социальных конфликтов, гибридных войн и террористических угроз. Согласно представлениям идейного последователя японского ученого шведского экономиста К.Нордстрема, геоэкономическое лидерство переходит от существующих 200 с небольшим государств к 600 гигаполисам, соответственно на политических подмостках мэры начинают теснить президентов — вестфальская система национальных государств уходит в прошлое.

По факту нынешняя Россия идет именно по этому пути. Имущественная поляризация населения служит предпосылкой формирования сословного общества. Спешно принимаемые под сурдинку ковидоистерии законы об искусственном интеллекте, сначала, в качестве эксперимента — для Москвы, далее — проецируемые на всю страну, о едином регистре сведений о населении, о цифровых финансовых активах и пр. Расселенческая модель — та же гиперконцентрация демографических ресурсов в избранных агломерациях, прежде всего, в обеих столицах, куда стремится все население — как активное, так и не очень. Данная политика получила название — сначала, в 2000-е гг., «поляризованное развитие», или «компактное государство», позднее, в 2010-е гг. — «управляемое сжатие», и поддерживается представителями неолиберального крыла — А.Кудриным, Э.Набиуллиной, С.Собяниным, которые апеллируют к разным основаниям — от естественного характера центростремительных процессов до роста производительности труда.

В рамках альтернативного, демократически ориентированного сценария социально-экономическая модель вырисовывается лишь в самых общих чертах — из краха либерал-монетаризма профессиональное содержание непосредственно не вытекает. С.Глазьев продолжает говорить о конвергенции, один раз уже приведшей к «величайшей геополитической катастрофе», но в случае КНР обернувшейся безусловным геостратегическим успехом. М.Хазин и А.Кобяков, М.Делягин и М.Калашников настаивают на совмещении планового начала и рыночных механизмов. Наблюдаемый распад мира на макрорегионы с выстраиванием протекционистских барьеров закономерно повлечет за собой диверсификацию и регионализацию экономик новоявленных геополитических акторов. Так или иначе, по большому счету выводить расселенческую модель пока не из чего — не из декларируемой многоукладности же или прогнозируемого сокращения доли финансового сектора в совокупном вырабатываемом продукте.

Однако почему бы не взглянуть на данную ситуацию, оставив эту самую экономическую привязку за скобками?

В обнародованных в середине июля Национальной градостроительной хартии (авторский коллектив под рук. А.Бокова) и докладе А.Кривова «Градостроительство и жилищное строительство в РФ: цели и перемены» намечены контуры будущей расселенческой модели. В первом документе речь идет о формировании двух основных «поясов расселения» — широтном и меридиональном, малых городах и селах, образующих полицентричную сеть, усадебном доме или таунхаусе с участком как базовом типе жилья. Во втором автор не только предлагает архипелажный, или тканевый тип расселения в качестве альтернативы пространственной централизации и множащимся районам МКД, но и представляет два пилотных кейса, локализованные в разнесенных на карте страны меридиональных полюсах. Первый — это сеть микрогородов с улично-усадебной малоэтажной квартирной застройкой на территории Балтийской России, второй — береговое развитие мегаполиса-архипелага Владивосток в рамках того же посадского формата в южном направлении — до Хасана, и в восточном — до Находки.

Похоже, в последнее время тема расселения обретает общекультурное звучание. Так, к ней регулярно обращается известный блогер soiz (В.Пушкин), помещающий перспективы расселения в широкий социально- и культурфилософский контекст. В статье «Пространство» он акцентирует хорошо знакомое профессионалам понятие «пространство между», проецируя его на различные сферы жизни — от взаимоотношений в семье и сценического мастерства до расселения. Характеризуя актуальную городскую жизнь, автор определяет ее как отчужденный коллективизм. Он говорит, что надо разредить это спрессованное, отчужденное общество, создать паузы, апеллируя к архетипу уютного и человечного дворика в сталинской застройке.

«Мне кажется, структура нового общества должна быть ячеистой, составленной из различных групп, — резюмирует soiz. — Если мы загоним всех в одну безликую группу, то это не создаст неотчужденного коллективизма. Я совок, но мне менее всего близки утопии о казарменном будущем. Конечно, должно быть соединяющее эти группы, как бусы на одной нити. Но должна и быть полноценность каждой бусинки, наполненность ее жизнью. И города будущего тоже должны стать разреженными, преодолеть удушливость „человейника“. Это тоже будет связь отдельных, небольших бусинок, с небольшой плотностью населения».

За внешней простотой и безыскусственностью слога оказывается скрыта жизненная философия, одной из граней которой является наш будущий образ жизни, освоения пространства, расселения.

Все больше специалистов и «людей с улицы» приходит к осознанию перспективности ландшафтно-усадебной урбанизации, ее соотнесенности с тем самым образом будущего. Нет, речь не идет о сценарии полноформатного исхода из городов, описанного К.Саймаком в романе «Город». Тем не менее от, по крайней мере, двух принципиальных вопросов никуда не деться: что делать в этой связи, во-первых, с мегаполисами и городами-миллионниками, а во-вторых, с десятками тысяч заброшенных за последние тридцать лет поселений? В рамках круглого стола, публикуемого в настоящем номере «АВ», А.Кривов и Ю.Крупнов, исходящие из первичности способа жизни по отношению к марксистскому способу производства, отвечают на этот вопрос так: города расселяются, жители, которые не рискнули сорваться с насиженных мест, естественным образом улучшают свой стандарт проживания за счет разрежения заселения, а покинутые поселения частью обживаются повторно, одновременно возрождаются агрохозяйства и прочие малые и средние бизнесы, оказывающиеся приближенными или даже интегрированными в жилье.

В то же время промышленность ведь не ограничивается МСБ. Возрождаемые крупные производства должны тяготеть к исторически сложившимся территориям проживания населения, обладающего соответствующей квалификацией, а не как в индустриальную эру, когда заводы и фабрики ставились исходя из условий месторасположения ресурсно-сырьевой базы, оптимизации логистических цепочек и т.п. То есть когда люди, их жизнь подверстывалась, подгонялась под правящие бал производительные силы. Меняются расположение кружочков и направление стрелок на карте — это было очевидно и получило законодательную фиксацию уже в последние советские годы.

В этой перспективе транспортная и инженерная инфраструктура оказываются не самоцелью, но одним из инструментов развития. А.Кривов подчеркивает, что у власти и общества сложилось устойчивое представление о сверхкапиталоемкости дорожного строительства, объемы которого по сравнению с позднесоветским временем упали на порядок (!). Хотя 1 км автодороги местного значения — в две полосы, со скоростным режимом до 80 км/час, с запретом на движение фур — стоит 25 млн рублей, то есть в 40 (!) раз меньше, чем строящиеся скоростные автомагистрали — от ЦКАД до Краснодар-полуостров Крым. Что касается инженерных сетей, то они пребывают в преддверии каскадов вероятных техногенных катастроф — тех самых «черных лебедей»: так, по линии теплоснабжения более половины столиц субъектов Федерации находятся на особом контроле МЧС и Минстроя. Отдельный разговор — уровень газификации, который в России ниже, чем в Украине.

И последний — сакраментальный — вопрос: может ли расселенческая модель не только опережать социально-экономическую, но и выступать в роли тягача, локомотива, драйвера взыскуемого образа будущего? Тем самым оказываясь условием возможности, задавая рамку экономике? Опираясь при это на многовековую российскую традицию усадебного и дачного проживания, а в более позднее время — жизни «на два дома» в лице городской квартиры и «второго жилища» за городом? И с учетом умозаключения С.Переслегина о вхождении расселения и градостроительства в перечень несущих отраслей для России в рамках Шестого технологического уклада — наряду с нано- и биотехнологиями, робототехникой и новым природопользованием? Не по отринутому нами К.Марксу — а по жизни?..

Фото: unsplash.com