Олег Дубровский. 1963-2011

Олег Дубровский казался – вероятно, и был – по-российски бесшабашным, впитавшим эту разудалость, или, как это принято говорить, широту души с молоком матери. Это свойство его натуры не могло не обнаруживать себя во всем, что он делал – в архитектуре в том числе. «Размахнись рука, раззудись плечо» – под этот русский народный слоган в аккурат подпадает и дом «Патриарх», и Вифлеемский род дом, и дом-яйцо, и офис на Таганской, и проект метромоста с «Рабочим и колхозницей». Предельная заостренность архитектурного высказывания, шершавая плакатность художественного образа, намеренно педалированная контрастность, даже эпатажность – все наружу, ничего втуне – это про Дубровского,
про его, ка за лось бы, столь различные, разношерстные архитектурные детища.
Он резко развернулся – и ушел. Чудовищная ли это случайность?
Быть может, в одиночку он просто не выдержал жизненного прессинга, нынешнего схлопывания исторического времени, когда страна вместе со всеми ее обитателями на полной скорости въехала в колею, из которой, похоже, нет санкционированного съезда?
«АВ» собрал отклики друзей и коллег Олега. А так же его последние работы, большинство из которых подготовлено для передачи вМУАР.

Есть такое понятие – светлый человек.
Я бы сказал, что Олег был светлым архитектором. Без архитектуры он жить не мог. Это был человек первой идеи.Он генерировал эти идеи. Его несильной стороной была организационная сторона, поэтому он часто шел в паре с кем-либо.
Олег был современным архитектором. Современным человеком, который находился в гармонии с миром. При этом у него был свой мир, куда он никого, мне кажется, не пускал. Это был мир Олега Дубровского. В этом мире он чувствовал себя комфортно. Даже в те тяжелые периоды, когда не было работы, внутри него все равно что-то зрело и развивалось. Несмотря на то, что он был современен, он был, так скажем, межстилевой архитектор. Он мог и пошалить в классике, и выдать качественную современную архитектуру. Он находил интерес во всей истории архитектуры – без изъятий, поэтому он был межстилевым архитектором, а вовсе не эклектиком.
Москва, как известно – это город нестандартных решений, узаконенных ошибок. Я не могу сейчас сказать, какая роль будет отведена Олегу в архитектурной истории, но уверен, какие-то его объекты со временем станут памятниками архитектуры.
Мы не были близкими людьми, но мне Олег всегда был очень симпатичен. Мне всегда было интересно смотреть его работы, спорить с ним – он, кстати, не уворачивался от мнений других людей по поводу своих объектов. Он ушел как раз тог да, когда у нас должна была на чаться совместная работа. Олег должен был перейти в институт, который я курирую. Мне хотелось, чтобы в ЭНПИ появилась личность. Личность, которую любят, знают и уважают…
Александр Кузьмин, главный архитектор Москвы

Мы познакомились на первом курсе МАрхИ – учились в соседних группах.
После занятий, по традиции, все сидели у фонтана. Дружить же стали после картошки на втором курсе. Ситуация была экстремальной для «домашних» детей – в этой обстановке и сформировалась наша компания, сохранявшаяся до последнего времени.
Олег всегда выделялся. Прежде всего, он был очень симпатичный, доброжелательный, обаятельный. Его «визитная карточка» – очки, придавали ему беззащитность и трогательность. И у него было потрясающее чувство юмора.
Ребята, которые с ним учились в одной группе, не могли не замечать его одаренности, неординарности идей и взглядов. Тем более что на это указывали все преподаватели. Мы же к нему тянулись, потому что он олицетворял студенческую жизнь, как мы ее себе представляли. Рядом с Олегом всегда было очень интересно, все начинало крутиться с удвоенной скоростью, все становилось сочным, ярким.
Культурных мероприятий в институте тогда было немного, но если таковое случалось, то в центре его, конечно, был Дубровский. Он всегда все придумывал, не боясь показаться смешным и неуклюжим. Еще он потрясающе танце вал, заводил народ и мог скакать до самозабвения.
Мы все обязаны Олегу тем, что наши студенческие годы были такими красочными, добрыми и насыщенными.
Потом мы повзрослели, а ему же удалось это студенческое состояние сохранять до последнего часа. Это удивительное свойство его характера не позволило внешнему миру с его разрушительными инстинктами и штампами вторгнуться внутрь, стереть то, что было создано нами за те шесть лет, когда мы бы ли вместе.
У всех нас была ностальгия по этому состоянию, которое для Олега было абсолютно естественно. И когда случались какие-то празднества – домашние или профессиональные, мы все хотели, чтобы он приехал, чтобы был рядом. Даже, признаться, его эксплуатировали в этом качестве.
Эта неуемность его характера, несомненно, подпитывала его архитектуру. То, что он не дал загнать себя в некие рамки, позволил себе роскошь оставаться свободным человеком – это дало возможность прорасти проектам, которыми теперь мы все гордимся.
Елена Кудрявцева

Олег пришел в бригаду Л.Подрезковой, которая работала у меня в мастерской, в первой половине 1990-х гг.
Молодой, подающий надежды, компанейский, красивый. Все эти эпитеты полностью оправдались. 1990-е годы оказались для нас достаточно продуктивными. Мы вместе с ним реализовали несколько объектов.
Мы много говорили с ним о том, что должно отличать архитектуру конца миллениума. Остановились на том, что они должны быть обращены в будущее, и в то же время говорить последнее прости уходящему веку. Такими бы ли и Дом-яйцо, и Патриарх, и остальные объекты.
То, что мы называем современной архитектурой, не должно быть скучной подделкой под старину. Мы не шли по пути откровенно новой архитектуры, вписывая здание в историческую ткань. В то же время – не без иронии.
Олега характеризуют две вещи. Первое – это то, что он рисовал от руки, а не проектировал на компе. Хотя и это послед нее он то же умел. Но архитектор, чтобы что-то получилось, должен сначала нарисовать. И второе – он был совершенно замечательный архитектурный собеседник. Незаменимый, когда проект, что называется, проговаривается. Он умел по-доброму покритиковать, сформулировать альтернативные идеи.
Олег был настоящим архитектором – не бумажным. Не гнушался ездить на стройки. Ему было интересно реализовывать проект – шаг за шагом. Он всегда успевал что надо поправить.
И когда уже в 2000-е на ши пути разошлись, получи лось так, что Олег как бы остался в нашем коллективе, в мастерской. Он приходил на все наши праздники – и никогда не был гостем.
Сергей Ткаченко, генеральный директор «Моспроекта 5»

Инициативные предложения по перспективному развитию территорий г. Дмитров.
Архит. О.Л.Дубровский и др. Конец 2000-х.

Олег Дубровский… Легкий, светлый талант. Да же озорной – ка ким он был сам. Кажется, что улыб ка Олега, его смеющиеся сквозь стекла очков голубые глаза, кудрявая шевелюра просвечивают через те здания, которые, без преувеличения, принесли ему славу.
Удивительно, что его проекты – сказки, притчи, а то и сарказмы – реализовались. В городах всегда были здания-чудаки, к которым местные и сосмехом, и с гордостью приводили своих друзей из других городов и стран.
Его дома-бочонки, пасхальные яйца – в общем, сокровенные символы русского образа жизни – прочно вписались в контекст исторической застройки Москвы.
Иное дело – «Патриарх». Он очень его любил, говорят, приходил на Патрики и сидел долго, смотрел на свое произведение. «Патриарх» экспонировался в Музее архитектуры, вошел в историю как символ нового времени – времени поиска новых идеалов, переоценки традиций, с привкусом иронии, и вместе с тем – надежды, оглядки на Запад и желанием увидеть свою идентичность.
Все это вы увидите в «Патриархе», говорящем с вами языком Дубровского.
Особое место занимают концептуальные проекты Олега – создание «сталинского» ансамбля на Смоленской набережной с неожиданным размещением статуи «Рабочий и колхозница» в идее метромоста «Теплый город». Уж куда только не перемещали многострадальную скульптуру! Но вот почувствовал талантливый зодчий ее генетическую связь с застройкой набережной той же эпохи – и комплекс стал ансамблем, зазвучал торжественно и пафосно. У Олега, бесспорно, был талант градостроителя, его конкурсные проекты застройки территорий разных масштабов и городов сопровождали его проектирование зданий и сооружений, последние несколько лет эта работа, пожалуй, занимала ведущее место в его творческой жизни. К сожалению, она оборвалась безвременно, в момент больших ожиданий.
Олег был замечен уже вМАрхИ, од на из ведущих педагогов института З.В.Петунина с самого начала стремилась сформировать из своего ученика лидера современной архитектуры, ревниво следила за его успехами. Он и торопился жить, добрый, отзывчивый, окруженный друзьями и поклонниками его таланта. Всегда оптимистичный, заряжавший своей энергией товарищей и партнеров, переполненный планами и надеждой.
Ушел от нас сразу, неожиданно. Зато в каждом из тех, кто его знал, навсегда остался его светлый образ – смеющиеся глаза, улыбка, белокурая кудрявая шевелюра…
Александр Кудрявцев, Президент РААСН, профессор

Олег Дубровский пришел в «Моспроект-2» им. М.В. Посохина в мастерскую Б.И.Тхора сразу после армии. Он жил в Дмитрове, а наш институт в то время не трудоустраивал иногородних. Пришлось идти к директору «Моспроекта-2» Г.З. Лазареву, который нашел-таки возможность взять О.Дубровского на работу.
Дело в том, что люди, встречавшиеся Олегу в жизни, всегда были к нему благожелательны. Его обаяние и удивительная способность нравиться – и мужчинам, и женщинам вне зависимости от возраста – располагали к нему людей, помогали с каждым найти общий язык. Это был человек-праздник.
Первая наша совместная работа – реконструкция 69-ого квартала Сретенки.
Олег проектировал жилой дом № 16 в Большом Сухаревском переулке. Это была по-настоящему сильная и качественная работа, было учтено все – видовые точки, зонирование, пропорции. За этот дом он по лучил премию Союза архитекторов.
С Б.И.Тхором на протяжении года по выходным дням мы работали над проектом Сити. И основная нагрузка лежала на О.Дубровском. Он ползал по огромному макету в коридоре в поисках вариантов. Эта работа – внеплановая – тянулась целый год.
И только после этого проект пошел в реализацию.
В этом был весь Олег. Он очень серьезно относился к профессии, хотя усидчивостью не отличался. Все у него выходило творчески сильно, на пористо и быстро.
В дальнейшем О.Дубровский работал с С.Б.Ткаченко, который понимал, что творческому человеку необходима свобода. Их тандем был исключительно результативным. О.Дубровский буквально фонтанировал идеями. Олег был в меру тщеславен, великим архитектором себя не мнил. Понятно, что каждому человеку приятно получить комплиментарную оценку своего творчества. И если бы его оценили при жизни, я думаю, он был бы счастлив. К сожалению, у нас признание приходит, когда человек уходит.
Лариса Подрезкова, Главный специалист, архитектор ОАО ЭНПИ