ЮЛИЯ НАПОЛОВА: «Если делаешь, что нравится, то рано или поздно будет получаться»

________
Интервью Алексею Колесову

В России стало модным т.н. культурное времяпровождение. Ходить в музеи и на выставки в наше время популярнее, чем клубиться до утра в нулевых. Вследствие чего стала весьма востребованной архитектура выставок — довольно узкая специализация оформления выставочных пространств, залов музеев, экспозиций, мероприятий и различных форумов.

Выставочный дизайн — это временное явление. Мероприятие закончилось — объекты демонтируются. Интерес к такой архитектуре обостряется тем, что wow-эффект применяемых художественных средств и бюджеты, выделяемые на многочисленные выставки, форумы, конференции, контрастируют с запущенностью объектов повседневных — десятилетиями не меняющихся, например, спальных районов. Этот контраст и визуальный (и социальный) конфликт подогревает интерес к архитектуре мероприятий как к тренду, как к явлению и даже, возможно, символу эпохи, который еще предстоит переосмыслить.

Я беседую с Юлией Наполовой, основателем бюро «PSCulture» — одного из ведущих проектировщиков в области архитектуры выставок. Портфолио реализованных объектов бюро Наполовой впечатляет хотя бы статусностью мест их проведения. Юля не известна широкой архитектурной общественности, еще пока что не публиковалась в маститых архитектурных журналах, не давала интервью известным архитектурным критикам и полностью соответствует смыслу нашей колонки — она, безусловно, Открытие.

— Юля, у меня сознательно нет никакого плана, как вести с тобой разговор. Давай начнем, а дальше видно будет. Можно?

— Да тебе всё можно, Колесов! (смеется).

— Спасибо! Опиши, пожалуйста, коротко основную концепцию выставки «Эпоха модерна», которая сейчас идет в Музее архитектуры по твоему проекту.

— Основная идея дизайна экспозиции — материальная суть модерна. Это усиленный железобетон -случайное изобретение садовника Монье, который придумал армировать кадки для цветов, украшавшие парижские фасады. Так возникло новое прочтение давно известного материала, которое вдохновило архитекторов и конструкторов своего времени на создание новых форм. Возникла новая архитектоника. Поэтому железобетон стал лейтмотивом — все конструкции выполнены из микроцемента и оформлены стальными клетками, что является своего рода метафорой стиля.

Выставка «Эпоха Модерна», Музей Архитектуры им. Щусева, Зал Истоки Стиля. 2019.

Выставка «Эпоха Модерна», Музей архитектуры им. Щусева, Зал Особняки, 2019.

Выставка «Эпоха Модерна», Музей архитектуры им. Щусева, Зал Железнодорожные сооружения, 2019.

Выставка «Эпоха Модерна», Музей архитектуры им. Щусева, Зал Общественные сооружения. 2019.

— Еще одним из самых интересных твоих архитектурных проектов была выставка «Стиль Фаберже. Превосходство вне времени» в Новом Иерусалиме. Задачи такого же масштаба сейчас есть?

— Да. Фаберже получился роскошным, но сейчас меня занимает уже совсем другая история. Мы работаем над экспозицией государственных регалий для нового здания Музеев Кремля, которое проектирует Меганом. Это временная экспозиция, но лет на пять. Пока идет реставрация Оружейной палаты. Потом Регалии должны будут вернуться в Кремль. Думаю, что это точно самое ценное, что есть у нас в стране. Шапка Мономаха, императорские короны, троны, платья… Прошлым летом я водила сестренку на экскурсию в Оружейную палату и не могла себе тогда даже представить, что спустя несколько месяцев меня пригласят поработать над экспозицией. Это огромная честь, но и очень большая ответственность.

Выставка «Стиль Фаберже. Превосходство вне времени», музейно-выставочный комплекс «Новый Иерусалим», 2018 — 2019.

— Интересно! Я больше не буду спрашивать о конкретных проектах. Пусть об этом расскажет иллюстративный ряд. Меня интересуют общие, концептуальные вопросы. Идёт?

— Договорились.

— Чем ты конкретно занимаешься?

— Я занимаюсь созданием и развитием стратегий, раскладываю истории в сюжете, разрабатываю общее видение и, в конце концов, продаю пространство.

— Ух ты! Не слышу слов «проектирование и творчество» — стандартных в вокабуляре архитектора.

— То, что я перечислила, необходимо для архитектора, работающего над экспозициями.

— Путь был тернист и долог? Какой у тебя бэкграунд?

— Я начала трудиться, совмещая работу с учебой, на первом курсе «вечёрки» МАрхИ. Сначала это были две очень известные в очень узких архитектурных кругах реставрационные мастерские. Первая находилась «на острове» в Измайлово. Это было прекрасное время. А во второй я занималась реконструкцией гостиницы «Украина». Но предпочла оттуда уйти.

— Почему?

— Заказчик принял решение заменить все аутентичные деревянные двери, окна и витражи «Украины» с износом менее 20% на пластик. А я не являюсь сторонницей такой «реставрации».

Выставка «Книги старого дома», Ивановский зал РГБ. Вход на выставку, 2018.

— Что было дальше?

— Дальше была работа в «Miraxgroup» по сопровождению строительства башни «Федерация», затем работа в SPeeCH по тому же объекту в мастерской у Игоря Членова. А после этого я решила поучиться уму-разуму и что «поеду-ка я в Лондон». И поехала.

— У тебя была возможность?

— У меня была возможность.

— Где ты там училась и что это тебе дало?

— Я училась в University of Westminster на UrbanDesign полтора года и сделала магистерскую диссертацию. Две самые важные вещи, которые отличают английское образование от нашего — это research (анализ) и презентация. То, что я училась в Англии, мне помогает сейчас очень сильно. Потому что мы продаем аналитику и идею, а все это надо суметь упаковать и презентовать. Одной идеи недостаточно.

Мы создаем истории, мы помогаем управлять историями, мы создаем сценографию. Мы раскручиваем сюжет в пространстве. Мы программируем потоки людей в пространстве. И в этом мне очень помог UrbanDesign. Где доминанта? Почему мы должны остановиться? Нужно ли вернуться и, если нужно, то как? Что мы видим и что мы чувствуем?

Выставка «#непровойну», центр моды и дизайна, 2018.

— Что было после лондонского образования?

— Во время моего возвращения обратно в Москву я познакомилась с руководством бюро Sidell Gibson Architects. Они мне предложили быть их представителем в Москве. Мы с ними сделали два проекта. В течение двух лет я жила на два города. Это мне помогло изучить некоторые нюансы по бухгалтерии и организации проектного процесса. Мы разошлись, так как момент был упущен — падение рубля сделало и без того дорогих британских проектировщиков слишком для нас неподъемными. Однако одним из направлений, которыми занимались мои британские коллеги, было проектирование музеев. И я изучила их опыт. А затем познакомилась с Кевином Конроем, который в свое время делал первые выставки-блокбастеры в музее Виктории и Альберта. Он познакомил меня с CassonMann, бюро, входящим в десятку мировых лидеров музейного проектирования. Ну и закрутилось. Это всё начиналось просто как хобби. А потом я решила попробовать.

Выставка «#непровойну», центр моды и дизайна, 2018.

— Ты занимаешься проектированием выставок пятый год?

— Да. У меня всё было очень четко. Первый год я решила изучить вопрос — сделать Research. На второй год осуществила разведку боем — сделала первый проект. К тому же я не знала никого из тех, кто «занимается культурой». Все мои друзья были архитекторы. Я очень сильно расширила свой круг общения и познакомилась с некоторыми «деятелями культуры». На третий год я попыталась понять, насколько вся эта история может быть рентабельной и приносить какие-то деньги. На четвертый открыла бюро PSCulture. Project solutions for Culture. И вот сейчас, пятый год, мы неплохо развиваемся. У нас очередное небольшое расширение.

— Всё получилось?

— Если ты делаешь то, что тебе нравится, то рано или поздно будет получаться.

— А как понять, что тебе нравится?

— В информационном шуме и в массе шаблонов очень сложно понять, что тебе нравится. Я к этому шла долго. Кому-то нравится растить детей. Кому-то ближе рутинное выполнение ежедневных дел с понятной и гарантированной зарплатой. Кому-то — учить, кому-то — строить…. Не каждый должен делать свой бизнес — это точно. Когда я была маленькой, мне нравилось играть в кубики и ходить в музеи. Мой опыт сложился таким образом, что мои детские затеи и переживания получилось реализовать сейчас.

Восточный экономический форум (ВЭФ). Художественное оформление. 2018.

— Почему именно выставки и музеи стали так популярны именно сейчас?

— В нашей стране в 1990-е годы основной вопрос был, «будут ли деньги на тушенку». В нулевых люди стали ходить в торговые центры и тратить деньги, которые у них появились. Прошло еще время и возникла потребность в каком-то другом времяпрепровождении, кроме как пешей романтической прогулки от Оби к Ашану. Еще что-то можно делать. И в этот момент, когда назрел такой запрос, были деньги, воля власти, появился Капков и переделал парки. Парки стали центрами притяжения. Это не значит, что не было Третьяковской галереи или музеев Кремля. Туда ходили люди. Но на тот момент это было делом узкой аудитории. Парки же стали вновь объектами массового потребления. А потом пришло время музеев и выставочных пространств.

— Это мировой тренд?

Да. И, разумеется, эта тенденция пришла с Запада. Там эта история началась намного раньше. Реконструкция музея Виктории и Альберта в Лондоне дала толчок этому процессу на рубеже веков. Нам в этот момент было явно не до того. Если сравнивать с Англией, то в Лондоне, например, в театры всегда ходил только привилегированный класс. И музеи стали местом более демократичным для культурного досуга в сравнении, например, с оперой. Музеи стали в Лондоне бесплатными. Потому что была воля государства, которое предоставляло налоговый вычет корпорациям, готовым финансировать музейное дело. Плюс в Великобритании действуют такие организации, как NationalLottery и NationalTrust. Они аккумулируют большие деньги. И эти деньги идут на большие национальные проекты, в том числе и на музеи.

— У музеев и выставочных пространств за последнее время появились новые функции. Почему?

— Начнем с того, музей — это вообще относительная новая тема в истории архитектуры. Изначально это было место для хранения артефактов прошлого и демонстрации этих артефактов публике. Сейчас всё это можно найти в интернете.

Экспозиция «Русский Стиль», Музей декоративного искусства. Народный зал, 2017.

Мы живем в очень интересную эпоху — кросс-культурную. Соединяем различные знания. Например, в древности архитектор — главный строитель — видел весь процесс. Затем процессы усложнились. Культура и архитектура тоже усложнились. Возникла узкая специализация. В наши дни музей стал центром, где пересекаются направления. Музей помогает получить не академические знания, которые доступны в онлайне, а соединить различные знания и различные медиа. Музеи поняли, что их задача — это создание концепции, некоего кураторского рассказа, который подтверждается набором определенных артефактов, включенных в спроектированную для итого историю. И эту историю ты не увидишь где-то еще. Ты ее увидишь только в этом месте. Мы можем добавить туда музыку или медиа, живопись, графику — и всё это вместе создаст определенную атмосферу и эмоциональный настрой у посетителя. Ты ходишь по определенному маршруту, который разрабатывает архитектор и видишь историю, которую хочет рассказать куратор.

— Что для тебя творчество?

— Самореализация.

— Спасибо!

— Тебе спасибо!

Выставка «Пионеры американского модернизма». Галерея Братьев Люмьер. Вход на выставку.