ИНЕРЦИОННЫЙ ПРОГНОЗ ПО-ПРЕЖНЕМУ ОПРЕДЕЛЯЕТ ПОВЕСТКУ ДНЯ

Московский урбанистический форум уже стали аттестовать как главное архитектурное событие года. Очевидно, в пику «АрхМоскве», «Зодчеству» и «Золотому сечению». Хотя архитекторов там вряд ли было более 10% от общего числа как посетителей, так и участников, плюс еще процентов 20% профессиональных — подвизавшиеся сегодня на этом вмиг ставшим модным и хлебным поприще не в счет — урбанистов. Действительно, форум накачивает мышцы: под заявленную тему – «Археология периферии» — проводится полноформатное и обстоятельное, по шести направлениям – от архитектуры и градостроительной политики до социологии и экономики – трансдисциплинарное исследование т.н. бублика, территории от ТТК до МКАДа (рук. Ю.Григорян), его дополняет исследовательская же и проектная инициатива «Чего хочет Москва» (директор О.Полищук), в программу форума включен фестиваль, имеющий целью расширение аудитории форума, и пр. Однако жанр его по определению выходит далеко за рамки архитектуры, да и градостроительства – по крайней мере, в его сложившемся понимании. Дисциплинарное поле форума, с точки зрения архитектора и градостроителя – это такое расплывшееся пятно: наряду с перспективами развития агломераций и эффективной жилищной политикой обсуждаются вопросы взаимодействия города и бизнеса, налоговых инструментов городского развития и вовлечения жителей в дела города.
Вряд ли возможно в кратком очерке обозреть сверхнасыщенную повестку дня форума. Мы сосредоточимся на представлении и комментариях к основным выводам его исследовательской части, а также пунктирно обрисуем вышеупомянутую партисипационную инициативу.
Но прежде – два слова об одном из событий, ставших камертоном. Компания PwC представила прогноз до 2025 г. по 7-и мегаполисам ведущих стран с развивающейся экономикой — от Сан-Паулу и Москвы до Стамбула и Мумбаи, сопоставив их нынешние и будущие социально-экономические преимущества. Среди основных анализируемых показателей – численность населения, занятость, рост экономики, темпы роста города и др. Москва заняла в рейтинге второе место — вслед за Пекином, среди ее главных плюсов – интеллектуальный капитал, образование, технологии, демография и приспособленность для жизни, что вроде как дает неплохие шансы в будущем. В то же время высокий уровень занятости в секторе оптовой и розничной торговли открывает окно уязвимости перед лицом кризиса либо появления закрывающих технологий, — констатируют эксперты PwC. Ожидаемые темпы роста экономики – 3,1%, основным локомотивом экономики останется строительство, а оптовая и розничная торговля, сервисная экономика, гостиничный и ресторанный бизнес по-прежнему будут определять производственный – точнее, непроизводственный – профиль российской столицы.
В этой связи на память приходит демографический прогноз Д.Менделеева, сделанный им в начале XX в., согласно которому население России спустя столетие должно было составлять порядка 600 млн человек. Так же и в случае с докладом PwC – аналогичный инерционный прогноз, исходящий из того, что завтра будет так же, как сегодня. Вот только Д.Менделеев не мог предвидеть 1914-1921, 1941-1945, 1986-1993 и, наконец, грядущие 2014-начало 2020-х гг., хотя если вчитываться в труды его современников – от Ф.Достоевского до К.Леонтьева, можно было бы быть поосторожнее с механическими экстраполяциями. Но ведь сегодня-то очевидно – даже для западных исследователей с их программно зауженными профессиональными компетенциями, что мир стоит на краю инферно, перед глобальными геоклиматическими и социально-политическими / финансово-экономическими потрясениями (природные и социальные аномалии чудесным образом оказываются синхронизированы). По-видимому, специалисты PwC не учитывают не только, к примеру, находящуюся в свободной доступе информацию о Проекте внутреннего перемещения верхушки стран золотого миллиарда на территорию Северной Евразии, выполненном Институтом Брукингса совместно с Лондонской школой экономики, но и прогнозы Брэндона Смита, М.Вейса, Дж.Канстлера, Дж.Синклера, Дж.Селленте, Дж.Рубино, Н.Рубини и др., особо расплодившиеся в самые последние годы (о российских ученых я уже не говорю).
Того же, по сути, инерционного прогноза, исходящего из ламинарного течения истории как следствия либертарианского взгляда на мир, придерживаются и авторы концепции «Археология периферии». А ведь целый ряд выводов нуждается как минимум в поправке в свете надвигающихся тектонических сдвигов.

Из экспозиции «Чего хочет Москва». Предложение организации парковок над магистралями. Бюро megabudka.

Выделим основные выдвинутые ими постулаты и позволим себе кратко их прокомментировать:
1) Говоря о стратегии переформатирования периферии, авторы отдают предпочтение европейской, как они ее называют — берлинской модели, более щадящей по сравнению с альтернативными азиатской и англосаксонской. Тем самым реализуется принятый ими концепт сохранения т.н. Суперпарка, в определении авторов, «парка жизни, культуры, науки, искусства, отдыха и работы» — идеологической конструкции, преемственной по отношению к городу-саду и Ville Radieuse.
Комментарий: если считать азиатской моделью то, от чего мы сегодня отталкиваемся – сноса существующей застройки в пользу практически бесконтрольного нагнетания этажности, а англосаксонскую полагать как субурбанизационную, то, действительно, остается берлинская, которую, вероятно, с тем же успехом можно назвать и парижской.
2) Строительная лихорадка должна уступить место лидера средовому обустройству, «работе с землей, на которой стоят здания, доставшиеся нам в наследство», как это сформулировал Ю.Григорян.
Комментарий: данный тезис входит в очевидное противоречие с положениями PwC о строительной сфере как моторе московской экономики, равно как и с заверениями мэра и зам.мэра Москвы. И все же главное «но» — это самое обустройство среды имеет основным адресатом средний класс, который последовательно вымывается и по итогам кризиса фактически прекратит свое существование, о чем уже дипломатично заявляют уполномоченные мировым управляющим классом ответственные лица типа короля Нидерландов или Комиссии по социальной мобильности и детской бедности Великобритании. Российская столица здесь не исключение.
3) Принципиальное отсутствие единого рецепта для всех площадок.
Комментарий: вполне здравая, хотя и неновая мысль, справедливая в том числе и для городской периферии, хотя уровень общности, а значит — повторяемости здесь заметно выше.
4) Предлагается сменить социально-градостроительные приоритеты, перейдя от наращивания метража к обеспечению качества жизни, от гигантских ТРК к малому бизнесу и т.п.
Комментарий: основная проблема в том, как от призывов перейти к действиям. По крайней мере, относительно первой позиции есть стеклянная ясность, что без административного прессинга, причем исходящего с самого верха, дело с мертвой точки не сдвинется. При этом секвестр бюджета и последующие сценарии никак не способствуют такого рода подвижкам.
5) Местные библиотеки предстают как возможные фокусы и стартовые точки гражданской активности и социальной интеграции.
Комментарий: калька голландского опыта, который, строго говоря, неизвестно как приживется в наших условиях. Очевидно, дело за экспериментом. Хотя опять же в рамках означенной перспективы уже в самое ближайшее время может стать не до того.
6) Выделение локусов непреднамеренно сложившейся городской активности в пределах рассматриваемого «бублика» с последующим архитектурно-градостроительным оформлением этих «точек роста». Что является предпосылкой ухода от моноцентрической модели развития столицы.
Комментарий: обозначенные 4 мета-города (вероятно, лучше их назвать прото-городами), дополняющие красные пятна активности вдоль ТТК – это Сокол, Черемушки, Черкизово и Марьино — представляются довольно сомнительной выборкой как с точки зрения ее состава, так и локализации этих точек в структуре города. А Выхино, Петровско-Разумовское и др.? Впрочем, по итогам кризиса весьма вероятна реконфигурация структуры активностей.
7) На основании анализа данных телефонных звонков от операторов мобильной связи делается вывод о патриархальном характере столичного социума, без малого две трети которого в центр выбирается не чаще раза в неделю.
Комментарий: несмотря на кажущуюся неожиданность данного положения, оно хорошо корреспондируется с известным фактом крайне низкой резидентной мобильности россиян, москвичей в том числе. Что лишний раз доказывает бесперспективность механического проецирования заемных схем – будь то экономические, социологические или урбанистические — на российскую почву, не говоря уже об идеологической перековке граждан в соответствии с прогрессивными жизненными стандартами.
8) Характеризуя городскую экономику, авторы не в бровь, а в глаз определили ее как плантационную. Монопродуктом, на гора выдаваемым «банановой» столицей, являются жилые квадратные метры – материализация поступающих в страну нефтедолларов.
Комментарий: нельзя не заметить, что это целиком и полностью достижение постсоветского периода развития, продукт последовательной реализации либерал-монетаристских схем – принципиального отсутствия целеполагания, хоть какой-либо стратегии развития, фактического отказа от государственной поддержки реального сектора экономики, присягания постиндустриалистским догмам, упования на иностранные инвестиции и в целом – на невидимую руку рынка, зажима денежной массы, таргетирования инфляции, завышенного курса рубля и пр.
9) Агломерационное видение развития столицы.
Комментарий: решительных подвижек в этом направлении пока не наблюдается, несмотря на видимое отсутствие конфронтации времен Лужкова с Громовым.
10) Разведение средне- и долгосрочных прогнозов, олицетворяемых связкой стратегический мастер-план / генплан.
Комментарий: подобное разделение – с включением еще краткосрочного горизонта прогнозирования — аксиоматично для прогностики и футурологии. Что касается соотношения мастер-плана и генплана, то, очевидно, имеется в виду происходящая в московской практике легитимизация двухуровневой модели и мастер-плана как стратегического инструмента и основы для генпланирования – в продолжение ныне отодвинутого пермского прецедента.
11) Критика городских властей за отсутствие стратегического видения, уклон в сиюминутную конъюнктуру.
Комментарий: подобные инвективы следовало бы адресовать псевдолиберализму в целом, присягающему дню сегодняшнему в противовес дню завтрашнему (подробнее см. п.8), а не его рядовым носителям. Хотя зам.мэра Москвы, как известно, является сторонником объявленного мастер-плана.

Предложение установка уличных кабин Free-офисов с возможностью работы, подзарядки гаджетов, релакса. Бюро Yoho.

Отнюдь не только ряд итоговых выводов, но и исследовательская «кухня» отдельных штудий вызывает вопросы. Взять, к примеру, технику выделения вышеупомянутых мета-городов: Сокола, Черемушек, Черкизова и Марьино. Городская активность описывается исключительно разнородным набором параметров: от тату- и маникюрных салонов до банкоматов и дошкольных учреждений. А также кладбищ (!). Да и сравнивать с точки зрения интенсивности городской активности Сокол, представляющий собой скорее элемент линейной структуры, с Марьино, который является своего рода «городом в городе», вряд ли методологически корректно.

Обратимся к экспозиции «Чего хочет Москва» — начинания в духе, казалось бы, давно забытого ПоМо, сегодня вновь культивируемые на Западе. Жители подбрасывали темы, а профессионалы выдавали на стимул квалифицированную реакцию. Причем, в том числе, вынужденно, как в случае с такими непросвещенными, если не сказать варварскими идеями, как высылка Мавзолея с Красной площади – в одном ряду с народными инвективами против желто-зеленых в полоску бордюров.
Любопытна статистика: больше всего москвичей заботят транспорт и рекреация. В частности, «Наземный общественный транспорт», «Велосипеды» и «Парковки» в сумме насобирали без малого 300 предложений. Впрочем, абсолютным лидером явились «Площадки для отдыха» — 119 идей. В то же время и абсолютным аутсайдером стал «Парк развлечений». Как ни странно, другим «отстающим» оказалось «Жилье» — всего-то 26 выдвинутых идей.
Среди представленных профессиональных ответов, многие заслуживают внимания и поддержки. Назовем лишь некоторые – это предложение организации парковок над магистралями (бюро megabudka), дифференциации и структурирования ничейного пространства внутри спальных районов (П.Маркин), устройства «городских фойе» — павильонов в узловых точках культурной карты Москвы (бюро citizenstudio), установки уличных кабин Free-офисов с возможностью работы, подзарядки гаджетов, релакса (бюро Yoho), организации сети уличных гостиниц в виде обустроенных плацкартных вагонов (бюро megabudka) и др.
В то же время есть и упущения. По-видимому, фильтра организаторы не ставили, хотя предложений от горожан были многие сотни, а реакций профессионалов в несколько раз меньше. Отсюда всякого рода сомнительные и просто неадекватные предложения типа Зарядья, застроенного полузамкнутыми мегаструктурами, декорирования фасадов и блобизации кровель зданий на Новом Арбате или обустройства зимнего сада на верхнем уровне надстраиваемой пятиэтажки.

Предложение устройства «городских фойе» — павильонов в узловых точках культурной карты Москвы, бюро citizenstudio.

Сформулируем ряд положений, следующих из наших разработок, в том числе опубликованных в «АВ» и относящихся к перспективам эволюции столицы, в том числе ее периферии. По ряду позиций, в основном связанных с прогнозом и конструированием будущего стремительно меняющегося мира (и Москва никак не сможет остаться в стороне от глобальных трендов, в статусе «тихой гавани»), эти положения полемизируют с исследованием «Археология периферии». Среди них:
1) В последнее время сентенция — проблемы Москвы лежат за ее пределами – вследствие многократного использования затерлась, перестав восприниматься как нечто содержательное. Тем не менее, нас ждет переформатирование политики расселения в стране вследствие ударов мирового кризиса, перехода от глобализации к макрорегионализации, эскалации военно-стратегических, террористических и этнокриминальных угроз и др. Не исключено, что на переживаемом нами цивилизационном сломе сам феномен глобальных городов, в когорту которых попала и Москва, становится достоянием истории. Как бы там ни было, упор будет сделан, во-первых, на развитие сети малых и средних городов и сельских поселений и естественный, а возможно, и административно подстегиваемый отток населения из крупных городов, прежде всего Москвы и С.-Петербурга, а во-вторых, на перераспределение населения в масштабе страны, его обратный переток из западной в восточную часть, а также в обезлюживающиеся северные регионы. Закономерным следствием надвигающейся трансформации оказывается отмена программы Новой Москвы.
2) Неизбежен переход к продекларированной Президентом РФ политике неоиндустриализации с возвращением и реанимацией прома в городах, пусть и в известной своей части в новом технологическом качестве, связанном, во-первых, с развитием NBIC-технологий и формированием Шестого ТУ, а во-вторых, с импортозамещением. Вероятное место его локализации – сложившиеся производственные территории в какой-то их части. Представляется целесообразным уже сегодня обозначить такие потенциальные площадки в структуре города в рамках разрабатываемых мастер-плана и генплана.
3) В свете назревающего разворота расселенческой политики вероятна ревизия потенциала существующего транспортного каркаса столицы с корректировкой развиваемых программ – назовем лишь заявленное строительство 200 с лишним ТПУ, устройство сети велодорожек или попеременное расширение-сужение проезжей части, в том числе вылетных магистралей (как это имеет место на Краснопрудной-Русаковской-Стромынке). По крайней мере, сосредоточение в Московском регионе двух третей всех ресурсов государства, направляемых сегодня в автодорожное строительство, не может не подлежать пересмотру.
4) Предстоит вытеснение из Москвы обременяющих непрофильных функций, которые не могут пройти проверку на столичность просто по определению – от известной части офисов до транспортно-логистического транзита и перевалочных баз торговых сетей. Какие-то из этих категорий будут попросту смыты очередной волной глобального кризиса, как, например, часть банков, финансовых корпораций, инвестиционных и хедж-фондов, то есть представителей финансового сектора, являвшихся главными бенефициарами либерал-монетаристской эпохи, располагавших непомерно высокой – до 50-60% — долей в совокупных прибылях и являющих собой ритуальную жертву наступающей постдемократической эры. Именно они, как известно, занимали наиболее лакомые участки на плане города.
5) Постепенное снижение в глазах общества – как по социокультурным, так и по экономическим причинам – значимости типологических групп, однозначно позитивно маркированных в рамках уходящей исторической эпохи. Открывают этот ряд ТРК и т.н. big-box retail, а также объекты вау-архитектуры, однако перечень ими отнюдь не исчерпывается – может статься, что активно строящиеся сегодня креативные кластеры в скором времени также попадут в категорию «старорежимных».
6) В то же время если в историческом ядре столицы учреждения культуры представлены вполне репрезентативно, то окраины испытывают явный дефицит культурно-рекреационных функций, что впрямую влияет на качество жизни. При редевелопменте промышленных территорий, равно как и регенерации спальных районов создание и расширение фокусов социального и культурного притяжения должно стать одной из приоритетных задач. В частности, при реконструкции жилой застройки первые этажи домов могли бы перефункционализироваться под местные клубы, галереи, сценические площадки, информационные центры, кружки, помещения найма для проведения праздников, учреждения социально-бытового обслуживания населения и т.п. Помимо всего прочего, тем самым создаются места приложения труда «по месту жительства».
7) Эскалация военно-политических угроз, рост социальной напряженности, ухудшение криминогенной обстановки, возрастание техногенных рисков как следствие изношенности доставшейся от советских времен техносферы не может не иметь следствием вертикализацию власти, повышение роли силовых ведомств и ОПК, формирование новых оргструктур. Отсюда – неизбежное расширение присутствия армии, МВД, спецслужб, МЧС, ОПК в структуре города, реорганизация и развитие системы пенитенциарных учреждений (что соответствует американскому и британскому, а вслед за ними – и общемировому тренду 1990-2010-х гг.).
8) Изменение структуры жилого фонда столицы в направлении решительного расширения сегмента социального жилья и жилья эконом-класса, в том числе его линейки, включая арендные формы. Реконструкция и модернизация скорее всего будут превалировать над новым строительством.
9) Введение практики обустройства общественных пространств в разумные рамки с учетом съеживающегося — в перспективе фактически до нуля — среднего класса как главного их пользователя, отхода от консьюмеристско-гедонистической идеологии, изменения социокультурной атмосферы в обществе, выдвижения на первый план трудовой этики и т.п.

В заключение заметим, что Московский урбанистический форум при всех его позитивных содержательных эффектах с точки зрения интересов профессии работает, во-первых, на раскол, углубляя образовавшуюся брешь, а во-вторых, на дальнейшее оттирание и маргинализацию архитектурного сообщества. При этом историческая подвижка литосферных плит, можно считать, еще и не начиналась… Изображения предоставлены проектом «Чего хочет Москва».